Почему российский законодатель, касаясь возможности посещения медицинских стационаров, вспомнил даже о священниках и адвокатах, но забыл о родственниках пациента? Кто в действительности отвечает за контроль в сфере охраны здоровья? Как за нарушение медицинского режима пациента смогут «наказать рублем»?
Священник и адвокат вместо родственников пациента
Александр Владимирович, 28 мая этого года прошел Первый Всероссийский конгресс пациентов. Как Вы оцениваете итоги его работы?
Этот конгресс превзошел наши ожидания. Во-первых, потому что вместо сорока организаций на нем было представлено почти сто. Формально чуть больше 200 человек приняло участие в конгрессе. Это были представители пациентских обществ, страховых компаний, Академии наук. Особенно приятно, что на конгрессе выступили замминистра здравоохранения и социального развития Вероника Игоревна Скворцова, руководитель Росздравнадзора Е.А.Тельнова, глава Комиссии по здравоохранению и экологии Общественной палаты РФ Евгений Евгеньевич Ачкасов. Большим сюрпризом был не только визит Вероники Игоревны, но и ее выступление, где она сказала, что текст подготовленной нами Декларации был внимательно изучен. По ее словам, Минздравсоцразвития пришло к выводу, что проект закона «Об охране здоровья», который готовится в ведомстве вместо ныне действующих Основ законодательства об охране здоровья граждан, в правовых вопросах совпадает с подготовленной нами Декларацией. Их готовность к взаимодействию была неожиданной, потому что в последнее время все экспертное сообщество, включая пациентские общества, испытывало дефицит общения с министерством.
Какие положения Декларации Вы назвали бы ключевыми?
Европейское сообщество для себя принимает 14 пунктов, часть из которых для нас являются новыми - например, право на уважение времени пациента. Оно предполагает, что стандарты должны предусматривать временной интервал, в течение которого должна быть оказана медицинская помощь. Если эта норма не выполняется, пациент должен иметь право выбора и если он воспользовался платными медицинскими услугами, государство должно компенсировать ему затраченные средства. Основной набор прав всем нам известен. Это право на информирование, на согласие на медицинское вмешательство, на профилактику заболеваний, на исключение боли (в амбулаторном звене часто не доступны обезболивающие, так как эта сфера просто не урегулирована), право на безопасность, достойную заработную плату врача. Ведь врач, не получающий достаточно денег, может нарушать права пациента, ставить его в различные негативные ситуации в том числе и потому, что государство не демонстрирует уважения к его профессии.
Новыми для нас правами являются права родственников, так как в нашем законодательстве родственники пациентов лишены каких бы то ни было прав даже на посещение своих родных, находящихся в стационарах. Ст. 30 Основ законодательства об охране здоровья... указывает, что к пациенту имеют право доступа священнослужитель, адвокат - а родственник нет. Это конечно ненормально - о родственниках законодатель просто забыл. Также большое значение имеет право родственников на ознакомление с медицинскими документами в случае смерти пациента. Так как много конфликтов возникает из-за режима врачебной тайны, лишающего родственников пациента возможности ознакомиться с медицинскими документами близкого человека. Этот пробел необходимо устранять, так как родственники должны иметь возможность знакомиться с протоколами патологоанатомических исследований.
Кроме того, важна процедура защиты прав - так как многие права, прописанные в законодательстве, в действительности не работают. Мы считаем, что нужен Уполномоченный по правам пациентов, который будет информировать людей об их правах, разрешать во внесудебном порядке различные конфликтные ситуации, если возможно, осуществлять консультирование. Всем этим не будет заниматься здравоохранная прокуратура. Мы считаем, что этот важнейший орган (по аналогии с природоохранной прокуратурой) должен быть у нас создан.
Важнейший аспект - права обществ пациентов, которые должны иметь возможностей не меньше, чем общества защиты прав потребителей. Сюда должны войти права на проведение проверок, а также другие основополагающие вещи.
Один из важнейших пунктов - обязанность государственных органов принимать решения, касающиеся охраны здоровья граждан, в открытом режиме. Ни одно решение в сфере здравоохранения не может быть принято без проведения публичных общественных слушаний. В настоящий момент мы считаем, что не все новации в законодательстве делаются в интересах граждан. Необходим режим диалога между властями и экспертным сообществом, общественными организациями.
Надзор без контроля
Насколько известно, Вы в середине апреля приказом руководства Росздравнадзора были смещены с поста председателя Общественного совета по защите прав пациентов при этом ведомстве. С чем было связано такое решение?
Это устаревшая проблема. Сама функция защиты прав пациентов выходит за пределы полномочий Росздравнадзора. Более того, у него на сегодняшний день нет даже функции контроля за качеством медицинской помощи. Там не было серьезных разногласий, но по ряду замечаний можно было понять, что от нас ждали более мягкого подхода. Однако действовать мягче мы не могли, так как защита прав пациентов - проблема очень острая. Либо мы обостряем ситуацию, либо все проходит как оно есть. Потому что, когда речь идет, например, о платной и бесплатной медицине, мы призываем государство читать ст. 41 Конституции России, где написано, что медицинская помощь оказывается гражданам бесплатно в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения. Соответственно, нельзя же понимать эту статью по принципу: «бесплатно, но за счет граждан». Наше внимание к вещам такого уровня естественно вызывало некоторое недовольство со стороны Росздравнадзора. Последней чашей была наша пресс-конференции, состоявшаяся 1 апреля 2010 года, посвященная изменению типов государственных и муниципальных учреждений, которая предполагала, что все они, включая учреждения здравоохранения, имеют право оказания платных услуг, что напрямую противоречит Конституции. А еще мы критиковали проект закона «Об обязательном медицинском страховании», согласно которому полис медицинского страхования является документом, удостоверяющим право гражданина на получение бесплатной медицинской помощи. Но ведь в 41-й статье Конституции говорится не о застрахованных лицах, а о гражданах. То есть постановка оказания медицинской помощи в зависимость от наличия полиса также является нарушением Основного Закона. Как бы то ни было, было принято решение о моей отставке. Я совершенно спокойно к этому отношусь, так как моего статуса мне вполне достаточно. Мы с Росздравнадзором расстались вполне тепло.
Вы говорите, что у Росздравнадзора ограничены контрольные функции. А к чему тогда сводилась работа этого ведомства?
Изначально оно было сконцентрировано на проблемах фармацевтической отрасли. То, чем мы занимаемся - врачебные ошибки, недостатки системы оказания медпомощи - их не очень интересовало. Тем более, что с 1 января 2008 года функция контроля за медицинской помощью была передана на уровень субъектов федерации.
Другими словами в нынешней системе власти не существует органа, который бы отвечал на жалобы пациентов и реагировал на нарушения прав в сфере охраны здоровья?
Совершенно верно. Поэтому мы занимаемся этой проблемой, так как обращение к адвокату, при том, что профилирующих адвокатов практически нет, стоит больших денег. Судебный процесс может идти несколько лет, далеко не каждый человек способен это оплатить. То, что мы выигрывали подобные дела - это наши риски и огромный труд по сбору доказательств. Так работать практически невозможно, нужно ставить это на поток, иметь соответствующие технологии и специалистов. В таком масштабе это может позволить себе практически только государство, что и происходит в европейских странах. Может быть, поэтому Россия на 130-м месте в мире по уровню оказания медицинской помощи, а они на первых местах. У нас проблема в том, что практически нет ответственности за нарушения прав. Человек из-за врачебной ошибки становится инвалидом, а прокуратура по два-три года чешет затылок.
